Сырой воздух болот делал все здешние запахи еще более яркими и сочными, как  свежие краски, только что коснувшиеся холста, хоть и добавлял к каждому из ароматов гнилой, порой сладковатый привкус. Огромный пес ступал по перешейкам кочек, среди унылых, редких оголенных деревьев, утопая порой в зеленоватой жиже по пясти. Тишина болот была тоскливо неизменной. Только унылый, приглушенный стон какой-то птицы порой ее нарушал, заставляя огромного пса настороженно и в ожидании прислушиваться – вдруг послышится знакомый высокий сиплый голос серебряного свистка. Но нет. Птица. Опять птица.
Пес, взобравшись на гнилой остов, полуутопшего дерева в дикой печали и искренней тоске завыл хрипловато и протяжно.
Вой огромной собаки раскатился по болотистым пустошам  звуками, леденящими душу.
Где-то вдалеке, спустя какое-то время раздался отдаленный лай собак. Адский пес прислушился, повел ушами, и продолжил свои душевные трели, с упоением отдаваясь этому делу, томимый ожиданием.

Отредактировано Pluto (2009-09-20 14:54:41)

Услышав  шаги, пес прекратил выть, резко обернувшись, впиваясь пристальным взглядом алых глаз в миниатюрную светлую фигурку, застывшую посреди болотных мхов. Со стороны человека не последовало ни привычных воплей, ни резких телодвижений, не послышалось и хлопков, после которых в воздухе начинало сильно пахнуть порохом. Пес даже растерялся. Обычно, после того, как люди начинали кричать или пытались убегать, пес радостно бросался на глупцов и.. через 30 минут уже закапывал их тела в сырой, мясистой земле лесочка  подле болот.
Медленно облизнув нос широким языком, зверь развернулся, чуть склонив голову набок и навострив уши. Молчание и бездействие тянулось, вводя адское создание в еще большее замешательство.
«Это – жертва, значит, должна бояться, значит, должна бежать, чтобы я мог ее догнать.. Но двуножка не бежит! Почему двуножка не бежит!?»
Огромная собака подала громогласный голос, выпуская в воздух горячий пар дыхания в вперемешку с хлопьями дыма, демонстрируя ряды саблеподобных зубов.
«Если не жертва, то тип, решивший посягнуть на мою территорию» Сделал вполне логичный для адской собаки вывод, пес глухо зарычал, буквально забурчал, поднимая высоко пушистый хвост, ощетинив загривок и полосу шерсти по спине, всем своим видом говоря о своем доминантном положении, что, по идее, должно было дать понять посягнувшему, что ему лучше трусить своей дорогой дальше, или заставить «выступить» с тем же заявлением, что тоже было бы собачьим ответом и отмашкой к действию.
Пес, готовый кинуться на человека в любую секунду, напряженно, едва заметно вилял хвостом, не опуская его. Время на ответную реакцию у «двуножки» с каждой секундой оставалось все меньше.